Во все времена люди искали ответы на вечные вопросы, вглядываясь в небо. Искали там совершенство, смысл, возносили к нему мольбы и посвящали поэмы, делились бедами и восхищались красотой. Небо – самая многослойная, загадочная и …заезженная тема в искусстве. Поэтому взяться за эту тему для двух давних друзей, художников Дмитрия Шорина и Андрея Двина было испытанием – способом выйти за пределы себя, отказавшись от привычных приемов.

Проект, представленный в галерее «Sistema», в итоге вместил 9 диптихов, левую половину каждого из которых написал Двин, а правую – Шорин. Каждая работа – цельный сюжет, при этом несимметричный. История о вечном получилась пограничной.

Дмитрий Шорин и Андрей Двин дружат больше 35 лет, но работают по-разному. Шорин пишет реалистичные работы в стиле романтического «глянца», в котором, впрочем, угадывает тонкий стеб и концептуальный взгляд. Двин создает абстракцию, на его полотнах краски текут и закручиваются в вихри, превращаясь в чистое настроение. Год назад друзья придумали сделать совместный проект о вечном, да так, чтобы для обоих это стало испытанием, выходом за пределы собственных шаблонов и методов. Тему выбрали необъятную – небо.

– Небо всплыло само собой, – рассказывает Андрей. – Нас всех оно объединяет. Это очень простое и очень сложное, огромное понятие, всеобъемлющее и в то же время индивидуальное. Все мы с детства искали в облаках узнаваемые образы, архетипы, которые выплывают из подсознания.

Была идея делать такие образы с «воздушными замками», дать зрителю «ключики», но мы решили, что это слишком просто. Хотелось мистификации, вольности. Поэтому на картинах есть ветряки, мыльные пузыри, затмение, напоминающее черную дыра. Небо – такая субстанция, которая позволяет на очевидные вещи взглянуть под другим углом.

– Небо не рисовал только ленивый, – продолжает Дмитрий. – Но мы придумали писать симметричные облака, которые не одинаковы, как все в этом мире, в природе ведь не бывает идеальной симметрии. Такого до нас никто не делал. Наши работы — с цельной композицией и в едином колоре, хотя разные по фактуре и письму. Все мы зависимы от неба, это созависимость рождает безумные иллюзии и фантазии. Безусловно, здесь очень много литературы, мы не пытались ее избежать, даже усугубили.

Выставка, и правда, литературна и погранична – на гране абстрактного и реального, осмысленного и непостижимого. В затемненном зале работы, написанные напополам двумя художниками, смотрятся как окна в иной мир, так похожий на наш. Благодаря удачному освещению кажется, что полотна и есть источник света. Перед нами небо – от рассвета до заката. Первый диптих, изображающий ранее утро, походит на алтарь. Наверну небольшая парная работа с массивными облаками, нависающими над морем, внизу – масштабная, с белыми «воздушными замками», парящими над горами. В них есть пафос, свойственный религиозной живописи эпохи Возрождения, есть пышная декоративность. Может, это ширма, за которой сам Бог?

Напротив нее чистое небо с редкими «перышками», разрезанное башней Лахта-центра, в котором уже читается легкая ирония и гротеск. Следом – дневное небо, в центре каждой из половинок диптиха – облако, в котором как раз так и хочется поискать архетипы воображаемых и реальных существ.

Еще одно двойное облако движется прямо на тебя и, кажется, вот-вот собьет с ног или пройдет сквозь. Другое небо – грозовое, плачущее, при этом немного хулиганское. Еще одно – нависает над ветряными мельницами, и получается, что неумолимое движение здесь создается из каприза переменчивого ветра.

Следующее небо – на грани фантастики: в половинках отражается розовеющая в закатных лучах, мягкая бездна, где есть «прорывы» от солнечного затмения. Черные круги напоминают дыры – в никуда. Ночное небо виднеется на финальном диптихе – в разрыве облаков. Если смотреть каждую половинку отдельно, то проем напоминает глаз, вместе они походят на силуэта ангела.